В Стамбуле всю минувшую ночь нельзя было заснуть. Участники акций протеста против политики правящей Партии справедливости и развития вышли на балконы своих домов, стуча в сковородки и кастрюли. Полицейские машины перекрыли большую часть города. Площадь Таксим, ставшая центром протестов, была полностью закрыта для пешеходов.

На улицах беспрерывно сигналят машины, водители размахивают турецкими флагами. Среди демонстрантов – подростки, родители с детьми, учителя, которые приводят с собой целые классы, пенсионеры, представители национальных меньшинств – армяне и курды. Даже враждующие между собой болельщики трех самых известных футбольных клубов – "Галатасарая", "Фенербахче" и "Бешикташа" – на этот раз вышли на митинги вместе.
Тридцатилетняя Севги – учитель начальных классов:

– У каждого своя причина прийти сюда. Женщины протестуют против ужасных условий труда, мы не хотим, чтобы наши школы превращали в религиозные заведения. Мы не хотим, чтобы девочек выдавали замуж в 12 лет. Правящая партия ничего не делает для улучшения положения женщин. На женщину смотрят только как на мать, которая рожает детей.

Минувшей ночью около десяти тысяч человек, в основном студенты стамбульских вузов и представители молодежных движений, собрались у дворца Долмабахче, бывшей резиденции султана, где находится штаб-квартира правящей партии и кабинет премьер-министра Реджепа Эрдогана. Чтобы не допустить демонстрантов к зданию, полицейские перекрыли дорогу бронетранспортерами и применили слезоточивый газ. Пострадавшие от газовой атаки попытались скрыться в соседней мечети. Тогда полицейские потребовали от них покинуть мечеть, а после того, как демонстранты отказались это сделать, забросали здание газовыми гранатами.

В Анкаре более тридцати тысяч человек вышли на центральную площадь Кызылай. Полиция впервые применила против демонстрантов огнестрельное оружие. Один из них получил тяжелое ранение в голову. Около пятисот человек задержаны. В Измире протестующие сожгли чучело премьера. Более двухсот полицейских отказались применять силу против демонстрантов и написали заявление об уходе.

Мэр Стамбула Кадир Топбаш заявил, что люди сами провоцируют полицейских на радикальные меры. "Эрдоган в своем твиттере написал, что полиция не разгоняла демонстрантов, а поливала деревья", – говорит один из участников акции, сорокалетний Айхан. "Народ настроен весьма мирно, – продолжает он, – однако в толпе находятся провокаторы и полицейские в штатской одежде, которые намеренно провоцируют полицию на жесткие действия".
После того как полиция применила слезоточивый газ против участников акции в Таксиме, активисты забрызгали черной краской маски полицейских, рассказывает один из демонстрантов по имени Айдын:

– Полицейские сняли маски и почувствовали, каково нам. Мы солдаты Ататюрка, мы защищаем страну от религиозного фашизма, вмешивающегося в частную жизнь граждан светской республики. Наши отцы и деды сражались с султанами, тиранами, которые угнетали народ. Теперь у нас появился новый султан – Реджеп.

Акции начались после разгона стамбульских студентов, проводивших сидячую забастовку против строительства крупного торгового центра на месте городского парка в районе Таксим в историческом центре Стамбула. Проект был одобрен стамбульской мэрией более года назад и сразу же вызвал множество нареканий со стороны оппозиционных партий. По некоторым данным, подряды на строительство передавались членам правящего кабинета, в частности заместителю премьер-министра Бюленту Арынчу. Арынч эту информацию категорически опровергает.

Ректоры ряда подконтрольных правительству университетов, пытаясь запугать студентов, грозили выгнать их из учебных заведений за пропуски и прогулы. Это не помогло. К делу подключилась полиция. "Молодых людей просто брали за руки и ноги и бросали в полицейские машины. Многие получили травмы и попали в больницы", – рассказывает участник сидячей забастовки Ахмет.

– Эрдоган утверждал, что собирались снести всего два дерева, а на их месте построить торговый центр, городской музей и библиотеку. Он лжет. Более того, за годы его правления все библиотеки закрылись, вместо них выстроили гигантские мечети. Эрдоган также заявил, что закроет все оперные и драматические театры.

Участники протестов выступают также против так называемого "зеленого бизнеса", который расцветает в Турции. Исламисты получают огромные кредиты от правительства, многие предприятия принадлежат родственникам и знакомым Эрдогана. А приверженцы светских взглядов вынуждены закрывать свой бизнес и уезжать в Европу и Америку.

Оппозиционная Республиканская народная партия опровергает утверждения властей, что именно она стоит за протестами. Демонстранты говорят, что акции будут продолжаться, пока нынешнее правительство не уйдет в отставку.

Насколько устойчивы сейчас позиции правящей в Турции Партии справедливости и развития? Можно ли в сложившихся условиях ожидать, что она пойдет на уступки тем, кто выступает за сохранение светских устоев турецкого государства? На эти вопросы отвечает заведующая отделом Турции Института востоковедения РАН, доцент Института стран Азии и Африки МГУ Наталья Ульченко.

– Протесты в Турции носят массовый и довольно ожесточенный характер. И все-таки люди, отстаивающие светское государство в Турции, – это большинство или очевидное меньшинство в стране?

– Я бы сказала, что это и не большинство, и не меньшинство, судя по результатам последних выборов. Ведь правящая партия получает где-то в районе 50% голосов. Значит 50 – за, 50 – против. Таким образом, это равноценная половина.

– Позиции правящей Партии справедливости и развития кажутся довольно устойчивыми. И экономическое положение в Турции лучше, чем во многих других европейских странах. Получается, это не так?

– С тем, что экономическое положение в Турции лучше, спорить не приходится. С тем, что положение правящей партии устойчиво, согласиться нельзя с учетом развернувшихся широких протестов. Устойчивость этого положения зависит, видимо, от того, удастся ли ей оставаться партией не только 50%, голосующих за, но и в какой-то степени 50%, голосующих против. Видимо, баланс был нарушен, осторожность утеряна, и мы имеем тот результат, который мы имеем.

– Можно ли ожидать, что Партия справедливости и развития пойдет на какие-то уступки?

– Здесь у партии есть выбор – делать ли ставку только на своих сторонников или же сделать политику более широкой, учитывающей интересы и тех, кто никогда ее не поддерживал. Здесь однозначного ответа пока нет. Альтернатива состоит либо в усилении авторитарных тенденций режима, что, мне кажется, будет проявлением его кризиса, либо в расширении внутриполитических подходов. Не знаю, насколько к этому готов Эрдоган, учитывая, что до сих пор мы сталкивались с довольно жестким преследованием оппозиции.

– Нынешние выступления – это спонтанные протесты? Или оппозиция готовилась к ним, ожидая удобного момента?

– Я думаю, что здесь, скорее, был момент, спровоцировавший проявление давно назревавшего недовольства. Сам повод до известной степени является случайным. Но накопление недовольства среди довольно большой части электората. Я даже думаю, что с учетом сирийских событий, электорат, не поддерживающий Партию справедливости и развития, мог даже численно перевалить за 50%. Недовольство было. А вот повод, наверное, оказался достаточно случайным. Им могло стать какое-то другое событие, которое спровоцировало бы то, с чем мы сегодня столкнулись.

– Вы упомянули сирийские события. Почему они влияют так на политическую ситуацию?

– Мне кажется, что среди большой части общества сирийское направление расценивается как неудача внешней политики, переоценка возможностей Турции, определенное забегание вперед в очень опасной ситуации, которое уже стоило Турции довольно дорого. Ливийский сценарий в Сирии не повторился, а ставка была сделана именно на него. Это была явная ошибка, которая, наверное, еще более ослабила позиции правящей партии.

– В истории Турции не раз бывало, что в политический процесс вмешивались военные, которые как раз защищали светское государство. Можно ли ожидать их вмешательства в этот раз, я имею в виду открытой поддержки тех, кто сейчас митингует на улице?

– Боюсь, что уже нет. Происламская Партия справедливости и развития, придя к власти, понимала опасность своего устранения этим традиционным для Турции методом. Было сделано все для того, чтобы этого не произошло. Рычагов для вмешательства армии в политическую жизнь и путей для того, чтобы сместить, как это формулируется, "законно избранную власть", осталось немного. Плюс еще изменения в самой армии. Я думаю, что армия за эти годы перестала быть монолитно светской, как это было некогда. Я думаю, что она в такой же степени подвержена процессам поляризации турецкого общества, как и само общество в целом.