Видеоролики с многокилометровыми очередями скорых, толпы людей на входе в метро, перегруженные больницы и призывы врачей и властей "оставаться дома". Россия не избежала тех же проблем, с которыми сталкивались другие страны по мере распространения коронавируса, но сможет ли она преодолеть их так же, как Италия или Испания?
Предпринятые в больших российских городах карантинные меры пока отличаются мягкостью, а их контроль, как в случае с проверкой пропусков в метро, – бессмысленной и опасной жесткостью. При этом даже слово "карантин" заменено в российской столице на "режим повышенной готовности", многие предприятия работают, как и раньше, а предприниматели, которые были вынуждены закрыть свой бизнес, жалуются на недостаточную финансовую поддержку со стороны государства.
Перепрофилировать больницы под прием больных, зараженных коронавирусом, вынуждены не только государственные, но и частные клиники, – например, одна из крупнейших в России сетей частных клиник "Медси". Мы попросили одного из ее врачей, кандидата медицинских наук и заведующего отделением персонифицированной медицины "Медси Premium" Давида Матевосова, оценить попытки властей сгладить кривую заболеваемости COVID-19 и рассказать о том, что сейчас происходит в российской медицине в связи с эпидемией.
"Мы пришли к лавине, которую ожидали"
– С какими чувствами вы смотрели на фотографии из московского метро в среду утром?
– Это вопиюще, это ужас, это ад и геноцид собственного народа, не знаю, какие слова еще употребить. Почти две с половиной недели карантина – коту под хвост. Мы сейчас полностью нивелировали все, что сделали за 2,5 недели. Нивелировали из-за собственной глупости. Это еще хуже, чем шашлыки и гуляния, потому что шашлыки и гуляния хотя бы были на чистом воздухе, а не в такой скученности, где один человек может заразить человек десять. Поэтому мы совершенно однозначно будем ожидать очередного пика, в зависимости от инкубационного периода – через 7–14 дней. Все это очень драматично, к сожалению. Пусть даже в этих очередях 10% были обманщиками, которые могли бы сидеть дома, но хотели проскользнуть.
Но что делать, если ты законопослушный гражданин и играешь по правилам государства, а государство тебя фактически подставляет? Можно было все это как-то оптимизировать. Например, выставить дополнительные посты на въездах в город, чтобы не создавать многокилометровые пробки. Но там хотя бы люди сидят у себя в машине, а здесь… Вся работа врачей, вся работа по просвещению людей, все эти призывы "оставайтесь дома", все было перечеркнуто одним росчерком пера и топорными методами, которыми у нас любят действовать.
– С прошлых выходных интернет полнится фотографиями и видео очередей из скорых у больниц, рассказы врачей все больше напоминают то, что мы читали и слышали из Китая и Италии несколько месяцев назад. Почему так сейчас происходит в России, в Москве, и чего нам ждать в ближайшие недели?
– Происходит это в первую очередь потому, что мы на данном этапе пришли к лавине, которую ожидали уже начиная с середины марта. Прогноз приблизительно таким и был. Эта лавина в первую очередь была сформирована недисциплинированным поведением наших граждан, которые приблизительно 2–3 недели назад, после объявления ограничительного режима Владимиром Путиным, расценили это как внеочередной отпуск и решили этим воспользоваться. Это первая причина, и она сохраняется до сих пор, если мы посмотрим на те же соцсети и посты людей, которые говорят: "Ребята, это вымышленная история, вы преувеличиваете, это заговор", выдвигают конспирологические версии и так далее. Именно это и позволило за эти две-три недели накопить такую массу инфицированных людей, которая одномоментно все обвалила. Практически за неделю все очень резко ухудшилось, и ни одна система здравоохранения ни одного государства не может позволить себе одномоментно принимать такое количество даже при слаженной работе. Мы это видим на примере многих европейских государств.
Безусловно, свою роль сыграло и то, что как раз за эти последние две-три недели мы привезли в Россию огромное количество наших путешественников из разных стран мира, которые тоже очень по-разному себя вели. Все это время кто-то был на карантине, кто-то его нарушал, то есть это было еще одними входными воротами, которые увеличили количество инфицированных людей. Мы сейчас идем на максимальной скорости и поднимаемся в гору. Это то самое лавинообразное течение, которое мы хотели предотвратить и которое пытались предотвратить другие страны.
На мой взгляд, это исключительное мое мнение, карантинные меры надо было вводить раньше и жестче. Сейчас эти скорые привозят пациентов с пневмониями, с тяжелым течением пневмоний, это не просто коронавирусные пациенты, у которых небольшой насморк и подъем температуры. И даже на этом этапе мы, в общем-то, достигаем определенного максимума. На мой взгляд, пик у нас будет где-то к концу апреля – началу мая, и в зависимости от того, какой сценарий у нас будет, мы или выйдем на плато, которое может продержаться больше месяца, либо мы начнем потихонечку падать.
"Неточность тестов драматична для врачей"
– Как вы относитесь к решению Минздрава трактовать все случаи пневмонии как коронавирус? Действительно ли существует проблема с точностью тестов, которая делает компьютерную томографию легких более надежным способом диагностики?
– Да, абсолютно с этим согласен. Тест-системы, конечно, несовершенны. И это касается не только нас. Некоторые тесты, основанные на полимеразной цепной реакции, сделанные с помощью мазка из ротоглотки, показывают информативность не более 30%. Это драматически низкие цифры. И это американские исследования, которые выполнены в медицинских учреждениях, это не волонтеры приносят палочку с пробирочкой, которую ты сам, куда хочешь, засовываешь, правильно или неправильно, и отдаешь. Методика ПЦР-тестов, в общем-то, на данном этапе не является достаточно точной, что достаточно драматично, в первую очередь, для врачей, которые основывают на этом свой диагноз, стратегию ведения пациента, разные карантинные мероприятия.
Мы, конечно, с нетерпением ждем тестов на антитела в крови, которые показывают не только текущее состояние пациента, а переболел ли он ранее, что для нас очень важно. В совокупности эти два вида тестов – ПЦР и тест на антитела – дают уже около 90–95% информативности. Поэтому я считаю правильным решение воспринимать любое проявление пневмонии как потенциальный COVID-19, потому что мы знаем, что до 25% вообще переносят заболевание асимптомно.
Более того, даже при тяжелом течении, когда есть поражение легких, пациент может не предъявлять вообще никаких жалоб из пятерки основных, таких как высокая температура, усталость и так далее. У нас за последние три недели накопился огромный пул пациентов, у которых троекратная сдача анализов ПЦР давала отрицательный результат, а течение болезни было абсолютно ковидным, результаты компьютерной томографии показывают классическую ковидную картину. Поэтому было принято, на мой взгляд, абсолютно верное решение о том, чтобы рассматривать любое ОРВИ как потенциально ковидное и использовать наиболее чувствительный метод для диагностики этой инфекции, даже не инфекции, а осложнения от этой инфекции – компьютерную томографию.
"Не все больницы укомплектованы так, как надо"
– Насколько, на ваш взгляд, в целом российская система здравоохранения оказалась подготовленной к тому, что сейчас происходит? Далеко ли мы от ситуации, которая была, например, в Италии, где врачам приходилось выбирать, кого спасать, а кого нет?
– Вы знаете, это не зависит от готовности системы здравоохранения. Я вам приведу пример. Если в среднем в городе в день фиксируется около полутора тысяч ДТП, на которые приезжают работники ГИБДД, скорые и так далее – это стандартная ситуация, под это есть определенное количество людей, мощностей и так далее. Но если в день будут происходить около 10 тысяч ДТП на улицах любого города, то ни один город справиться не сможет, причем из этих 10 тысяч минимум 1 тысяча ДТП будет с тяжелыми последствиями.
Если мы говорим о подготовленности, самым замечательным примером является Германия, которая, если не ошибаюсь, начала готовиться к этому одной из первых, уже в январе, и правильно выстроила всю систему, с чем отчасти и связывают такую низкую смертность от COVID-19 в этой стране. Что касается России, то у нас развернуты огромные ресурсы, на данном этапе, насколько я знаю, число коек планируется довести до 30 тысяч, но между больницами они распределяются очень по-разному. Есть хорошо подготовленные больницы (я говорю о государственном секторе), есть случаи, когда за базу берут ту или иную больницу, но не успевают ее оснастить, подготовить персонал и так далее.
Уже наступил аврал, объемы такие, что не у всех это получается сделать вовремя. Присоединились частные клиники, и наша одна из первых, мы две недели назад уже отдали под инфицированных коронавирусом наш самый большой филиал, клиническую больницу №1 с 600 койками, почти за пять дней с нуля переоборудовали ее, заказали огромное количество дезинфицирующих средств, костюмов и так далее. Но мы, как говорится, "могли себе позволить" это сделать. Дооснащение средствами защиты, в общем-то, является ахиллесовой пятой. На встрече с Владимиром Путиным главный санитарный врач России сказал, что более 50% очагов инфекции – это медицинские учреждения и врачи. Я с этим абсолютно согласен, потому что не все больницы укомплектованы так, как надо.
– В вашей перепрофилированной под коронавирус больнице уже есть врачи, которые им заразились?
– На данном этапе установленных нет. Сейчас система следующая: если ты, проводя в боксе по шесть часов, где везде стоят камеры, не дай бог, не той рукой, неправильно или не под тем углом поднял очки или дотронулся до какого-то места, тебя тут же изолируют, сажают на карантин, и дальше идут плановые проверки. Но в среднем, насколько я знаю, в ряде медучреждений в первые дни отстранялись от работы до 20 процентов врачей, потому что непрофессионалам в этой области сейчас очень сложно. В резерв идут абсолютно все: стоматологи, косметологи, профессии, которые не имеют большого опыта даже в одевании и раздевании, правильных манипуляциях с пациентами при эпидемии.
– В России уже есть несколько больниц, которые полностью закрыты на карантин и, очевидно, стали очагами инфекции. Например, в Уфе. Насколько хуже ситуация в российской глубинке, чем в столице, о которой мы говорим? Где лучше сейчас оказаться, заразившись коронавирусом: в большом городе, где плотность населения большая, но и медицина развита лучше, или в провинции, где плотность населения меньше, но ближайшая больница порой в десятках километров?
– Данных из глубинки я не знаю. Где лучше оказаться – это неправильная постановка вопроса. Понятно, что в Москве, учитывая количество людей, заразиться легче, но здесь и больше квалифицированной помощи, это совершенно однозначно. Учитывая данные ВОЗ и ряда крупных специалистов, до 70–80% людей в мире могут столкнуться с этим вирусом, это уже не зависит от того, где ты будешь находиться – в отпуске, в глубинке и так далее. Здесь вопрос в другом – чтобы это не было одновременно. Потому что одновременно найти 15 тысяч анестезиологов, кардиологов или реаниматологов не может ни одна страна. Поэтому мы и агитируем людей оставаться дома, чтобы в первую очередь минимизировать нагрузку на систему здравоохранения.
"Проводить парад категорически нельзя"
– Нужно ли проводить в этом году парад Победы и шествие "Бессмертного полка"? (Уже после этого разговора появились сообщения о том, что такое решение будет объявлено в ближайшие дни.)
– В мае, конечно же, этого категорически нельзя делать, потому что мы понимаем, что в толпе дистанцию в полтора метра никто соблюдать не будет и мы получим еще один сумасшедший пик после этого. Но я так понял из заявлений властей, что речи сейчас о майских праздниках нет, потому что уже абсолютно все поняли, что карантин продлится точно не до мая, а как минимум до июня.
– Действительно ли после выхода на плато Россия будет находиться на нем до появления вакцины, и другими способами побороть вирус невозможно? Как только будут ослабляться меры, будет снова идти рост?
– Тот человек, который сумеет это спрогнозировать, ему не просто Нобелевскую премию дадут, он будет одним из самых известных людей на планете. Конечно же, точно никто ничего сказать не может. Можно сказать только одну вещь: каждая страна идет по собственному сценарию. Никто не мог прогнозировать Италию и Испанию. Никто не может объяснить, почему граничащая с ними Греция входит в самый низкий процент по инфицированности и смертности. Это до сих пор абсолютно непонятно. У нас тоже есть определенные особенности, например, интересная теория о том, что на фоне прививки БЦЖ люди болеют COVID-19 реже и переносят эту патологию чуть легче. Но в целом делать выводы, прогнозировать и так далее сейчас невозможно.
Человечество, ученые, врачи сейчас накопили абсолютно феноменальный опыт, которого не было ни разу за современную историю. Все это – почему, кто, особенности вируса, особенности генетики каждого человека, национальные особенности, подготовка разных систем здравоохранения и так далее – все эти модели будут анализироваться в течение долгих лет, и я думаю, там выскочит еще очень много интересных факторов. Сейчас говорить об этом – абсолютнейшая спекуляция. Надо исходить из тех реалий и действительности, которые будут в России. Мы ставим перед собой задачи на завтра, на неделю, но даже на месяц прогнозировать сейчас очень сложно.
