Режим самоизоляции снят. По данным опроса Фонда "Общественное мнение", его придерживались 82% россиян, подавляющее большинство, и лишь 15% сообщали о том, что не соблюдают этот режим. Чем старше люди, тем больше среди них положительных ответов на этот вопрос, что, конечно же, понятно: с самого начала много говорилось о том, что в группе риска, прежде всего, пожилые люди.

Эпидемия и карантин сильно изменили российских жителей и их привычки. По свидетельству управляющего директора ФОМ Ларисы Паутовой, настроения людей менялись буквально каждую неделю (с такой же частотой делали замеры социологи).

– Это было связано либо с выступлениями лиц, принимающих решения, либо с каким-то биологическим и рабочим циклом. Мы начали фиксировать эти настроения с начала апреля. Сначала у людей было даже некое воодушевление, эйфория: воссоединились семьи, появилась возможность отдохнуть. Люди чувствовали счастье быть дома, смотрели в интернете сериалы, оперу, музеи, концерты – разного рода досуговые практики были открыты для бесплатного доступа онлайн.

Потом постепенно начиналась депрессия, потому что было непонятно, как и что будет дальше. Увеличивалось число зараженных, а у людей нарастало раздражение, неопределенность и страх. В принципе, это нормальный цикл приспособления к эпидемии, да и вообще к любым сложностям.

Потом в настроениях наступило некое равновесие, и тут пошло расслоение. Появились так называемые "ковид-диссиденты": "танки грязи не боятся", "не буду носить маску", "буду все равно гулять", "назло маме нос отморожу". Причем эти "диссиденты" были разные. Одни – более простого толка: "ничему не верю, все пропаганда, это обычный грипп". И была более интеллектуальная форма: "мы не хотим подчиняться государству, это наступление на наши права и свободы".

И второе ядро – это гигиенически настороженные люди, которые подозрительно относились ко всему и соблюдали изоляцию, многие вообще не выходили из квартиры и выполняли все предписания врачей и властей. Я сама из изоляционистов, мы с семьей практически не выходили наружу и даже доставкой не пользовались. Но было ощущение, что нельзя говорить на эту тему с другими людьми, чтобы не поссориться с ними, ведь у всех разные позиции.

Получается, что эпидемия вскрыла в нас разное отношение к жизни. Это связано, как говорили нам психологи в интервью, с психическими особенностями личности. Коронавирус актуализировал очень многие слои нашего сознания. Он как бы провоцировал в нас то, что уже было заложено: у кого-то подозрительность, у кого-то желание свободы или желание отстоять свой бизнес, а кто-то защищал свою семью и не выходил из дома. Вирус как бы вывел нас на свет, где мы и показали все свои оценки и мнения.

Потом наступила следующая фаза – фаза привыкания. Раз или два в неделю мы с коллегами собирались на экспертные сессии и фиксировали, что вирус стал привычен. Люди уставали от этой ситуации, и в какой-то момент эта усталость привела к тому, что они уже перестали дезинфицировать покупки и соблюдать масочный режим: стало тепло, всем это надоело, и пошло отторжение, откат. Вся эта смена настроений была видна и в соцсетях.

Насколько я понимаю, до сегодняшнего дня мы в Москве прошли вот эти стадии: страх, эйфория, опривычивание, усталость, потом злость, когда возник сюжет с прогулками по расписанию, уже какой-то нервный смех, и, наконец, выход из карантина. Пока еще непонятно, как мы будем возвращаться к прежней жизни, какие знания мы получили в изоляции, что возьмем с собой, а что нет, сколько продлится ношение масок и перчаток, как долго мы будем остерегаться других людей.

Многие эксперты говорят, что это было время перепрограммирования нашего отношения к жизни, к семье, к себе, к своему телу, к здоровью. И это была достаточно сложная работа.

Серьезные изменения претерпела в тот период семейная жизнь людей. До эпидемии семья и дом – это было как ночлежка: домой приходили ночевать, мало уделяли друг другу внимания. И вдруг все оказались запертыми в одном пространстве. Классическая картина: мама и папа, работающие на удаленке, и один, двое или трое детей. Но на самом деле все семьи разные, у каждой своя история: одинокая мать с ребенком, разведенные родители, которые делят ребенка, и непонятно, как передавать его друг другу во время изоляции, пожилые родители... Очень много разных жизненных ситуаций. В рамках семьи шло переосмысление: кто главный, кто не главный, кто прав, а кто нет. Психологи и социологи семьи говорили о том, что в семьях возникла тема гендерного неравенства. Женщины были вынуждены и работать удаленно, и заставлять учиться детей, и готовка, стирка и уборка по-прежнему оставались на них. Вирус вывел на сцену все наши проблемы и заставил задуматься о том, что мир очень хрупкий и непонятно, куда двигаться дальше. Семья при этом оказалась тем полем, на котором преломляются многие другие процессы: экономические, социальные, – рассказывает доктор социологии Лариса Паутова.

Сотрудники ФОМа подробно изучали, как люди проводили досуг в последние пару месяцев. Среди любимых занятий россиян – садоводство и огородничество, занятия спортом, чтение, рукоделие. Каждый день читают книги чуть больше четверти граждан. Только 11% стали больше читать, находясь в самоизоляции. Молодежь читает больше, чем люди старшего возраста, но наличие свободного времени не является импульсом для чтения. Лишь 7% изменили свои предпочтения в связи с пандемией: они читают "произведения, которые поддерживают, подбадривают", книги о медицине и публикации о коронавирусе, классическую и философскую литературу. Лариса Паутова отмечает, что структура досуга изменилась: от многого пришлось отказаться (скажем, от спорта, прогулок, общения), но появилось и что-то новое.

– Например, люди стали больше готовить: кто-то экономил, кто-то остерегался заказывать готовую еду. Многие выкладывали фото еды в соцсетях, делились рецептами блюд. Это ведь тоже досуг: кулинария ради развлечения с целью уделить внимание близким, порадовать их.

Самыми уязвимыми в плане досуга оказались семьи с детьми на дистанционном обучении: там не то что читать, а вообще что-либо делать было невозможно. Я очень от многих это слышала: настоящий ад, очень тяжело. Допустим, родители работают удаленно, и в доме еще двое детей на дистанционном обучении. И все это в одной квартире (хорошо, если на даче). Родители просто рыдали и в подавляющем большинстве выступали за возвращение к традиционным формам обучения. Тяжело было не только родителям, но и учителям, и детям. Дети тоже не хотят учиться дистанционно, им нравится общаться с друзьями. Многим попросту не хватало точек выхода в интернет: компьютеров, ноутбуков или планшетов. И связь не всегда была устойчивой, и дети не все умеют делать онлайн… Это отдельная тема, мы ее сейчас изучаем: почему так получилось? В вузах все было более-менее нормально с дистанционным обучением (я сама преподаю в зуме), а вот школы оказались к этому не готовы, – таковы наблюдения социолога Ларисы Паутовой.

Специальное небольшое исследование Фонда "Общественное мнение" посвящено взаимопомощи на карантине. 41% респондентов считают, что во время пандемии люди стали с большей готовностью помогать друг другу. Около трети опрошенных в это время сами помогали кому-либо: в основном родственникам и знакомым. Управляющий директор ФОМа Лариса Паутова изучала и российские, и западные данные (американские, британские, немецкие). Тенденции, по ее наблюдениям, всюду схожи.

– Коварство этой пандемии в том, что она провоцирует разные тренды. С одной стороны, есть люди, которые считают, что нужно помогать другим: если у тебя на лестничной клетке живет пожилой человек в изоляции, то нужно ему помочь. И в основном люди все-таки были склонны помогать друг другу. Происходило и сближение внутри семей, даже если их члены были разбросаны по разным странам: перезванивались, узнавали, как дела.

Но есть и другой тренд: подозрительность, агрессия, ненависть и насилие (в том числе и в семье). Любая сложная ситуация порождает и то, и другое: одни сплачиваются, а другие – наоборот. Ненависти и агрессии мог подвергнуться кто угодно: скажем, и тот, кто носит маску, и тот, кто ее не носит. Росла подозрительность: "москвичи привезли заразу" в другие города. А москвичи говорили: "Заразу привезли те, кто отдохнул в Италии".

Невозможно подсчитать случаи домашнего насилия на карантине, но немцы, например, пишут, что они зафиксировали огромный всплеск насилия взрослых по отношению к детям и детей по отношению друг к другу. Иными словами, вирус одних провоцирует на хорошее, а других искушает. И эти демоны проявлялись в людях: демоны ненависти, озлобленности, отсутствия доверия. Многие специалисты говорят, что пандемия – это про отсутствие доверия. Вот открыли салоны красоты, а как ты пойдешь туда делать маникюр? Ты доверяешь или не доверяешь: дезинфицируют ли они инструменты, безопасно ли там?

Но, кстати, основные страхи сейчас связаны все-таки не с болезнью, а с возможностью потерять работу и доход, остаться без средств к существованию.

– Вы задавали россиянам такой вопрос: изменится ли до неузнаваемости мир после пандемии коронавируса? И только 27% граждан ответили, что он изменится, а 57% – что он останется прежним. О чем говорит такое распределение мнений?

– Это же обыденное, повседневное сознание, обычные люди, не визионеры, не футурологи, не эксперты. И при этом более четверти россиян, считающих, что мир поменяется, – это много. Просто люди не в состоянии видеть перемены и отслеживать их последствия. Но есть те, кто смотрит в будущее и, заступая за черту, пытается его творить. Но среди экспертов (а среди них разве что ленивый не высказался на тему "О дивный новый мир") мнения тоже расходятся. Некоторые считают, что все вернется к прежнему, а другие – что мир очень сильно поменяется. Я думаю, пока трудно сказать, какие тренды будут развиваться, а какие, наоборот, заглохнут, и эксперты пока гадают на кофейной гуще.

Тем не менее довольно многие опрошенные признают, что какие-то привычки из жизни в самоизоляции перейдут в "мирное" время. 33% опрошенных верят, что в стране шире распространится дистанционное образование, 31% – что люди станут больше покупать через интернет, 28% – что станет больше "удаленщиков", столько же – что шире распространится курьерская доставка.

– Я знаю, что вы подробно занимались проблемами молодежи. Каковы тут ваши наблюдения в последние два с половиной месяца?

– У моей старшей дочери недавно был последний звонок в зуме. Детей лишили праздника: ни тебе платья, ничего! Кому-то хочется, например, покрасить волосы в голубой цвет, а парикмахерские уже два с половиной месяца закрыты. Они планировали выпускной на мотоциклах, с байкерами – покататься по Москве, но это не получилось. Я на этом выпускном выступала с небольшой речью и сказала: вас, рожденных после 2000 года, называют поколением Z, а вы на самом деле поколение зум. Я уверена, что для этого поколения то, что сейчас произошло, будет знаковым событием. Поколение вообще определяется событиями. Для них это очень большое испытание и урок: нет ничего надежного, в любой момент их привычной потребительской схемы может не стать. В этом смысле они должны повзрослеть. Моя дочь точно повзрослела за это время, – свидетельствует Лариса Паутова.

Радио Свобода провело свой небольшой опрос москвичей о том, как они пережили карантин, а теперь переживают выход из него.

Кристина – тренер по фитнесу. Работала в крупном московском фитнес-клубе. С началом карантинных мер клуб закрылся. Тем не менее Кристина утверждает, что последние два с половиной месяца провела неплохо.

– Я чуть-чуть разрядилась и отдохнула (до этого работала шесть дней в неделю). Первые дни прямо наслаждалась отдыхом. Работа перешла в удаленный доступ: я вела занятия онлайн. Соответственно, появилось больше свободного времени (не нужно было никуда ездить). Я начала получать больше профессиональной информации в своей сфере, проходила онлайн-вебинары, подготовила много материала, на который раньше не хватало времени. Кроме того, появилась возможность просто заняться собой.

Первое время было сложно, потом я адаптировалась. Несколько снизился доход, но, с другой стороны, уменьшились и затраты: ходить и тратить деньги было особенно некуда.

– А как вы проводили досуг: тут появилось что-то новое?

– Да, я начала читать книжку на английском, смотреть сериал и даже кататься на велосипеде.

– А где? Парки же были закрыты.

– По городу, причем вполне легально: у меня был рабочий пропуск.

– Скоро фитнес-клубы в Москве должны вновь открыться для публики. Очевидно, там будут какие-то новые правила проведения занятий? Неужели люди должны заниматься спортом в масках?

– Нет, тренироваться мы будем без масок, в этом, даже по правилам Роспотребнадзора, нет необходимости, потому что у нас в клубе очень хорошая система вентиляции. Тренажеры поставят на расстоянии полутора метров друг от друга. На групповых занятиях люди будут разделены таким же расстоянием. Кроме того, они смогут приходить только по предварительной записи, так как нужно, чтобы наполняемость клуба была не больше 25%. А на персональных тренировках это вообще никак не отразится.

– Вы боитесь заболеть коронавирусом?

– Нет, у меня нет страхов заболеть чем-либо. Я отношусь к этому вирусу как к обычному гриппу и считаю, что принимаемые меры предосторожности чрезмерны. А все эти штрафы, которые сейчас многим начали выписывать, я рассматриваю как чисто коммерческий ход.

– А что во всей этой истории было для вас самым сложным и неприятным?

– Я раньше много путешествовала, подолгу жила во Вьетнаме, на Бали. И больше всего меня напрягают закрытые границы. Поскольку работы было немного, мне очень хотелось хоть на месяц уехать в другую страну, где у меня друзья, у которых я могла бы пожить.

Наталья не работает, сидит с детьми: в семье их четверо, младшему ребенку год. Последние два с половиной месяца прошли у них не без трудностей.

– Мы с мужем и младшая дочка переболели ковидом, правда, в легкой форме, практически на ногах: возможно, потому что живем сейчас за городом. В самом начале эпидемии мы решили исполнить свою давнюю мечту и сняли дом в Подмосковье.

– Среди ваших детей, очевидно, есть школьники. Как вы справлялись с дистанционным обучением?

– Поначалу с большим трудом, потом постепенно наладилось. Это же все надо было как-то организовать, и в школе тоже все не сразу устроилось. Но в итоге со старшим, тринадцатилетним сыном, все прошло успешно: он постепенно сам организовал себе этот процесс. У него было в день несколько уроков онлайн, он сам составлял себе расписание, делал домашние задания и, по-моему, достаточно неплохо усвоил программу. У младшей дочки, первоклассницы, было в день по одному уроку онлайн. Преподаватель присылала домашние задания, видимо, аналогичные тому, что они делали в школе, и мы их выполняли самостоятельно. Онлайн нам учиться не понравилось: для нее это было трудно, шумно, мешали другие дети.

– Наверное, в вашей ситуации, с четырьмя-то детьми, говорить о досуге достаточно сложно. И все же изменилось ли что-то в структуре досуга?

– Мы – люди общительные, у нас много друзей, и обычно полон дом народу. Когда все это стало нельзя, конечно, было грустно, непривычно и тяжело. Друзья ведь по-разному восприняли карантин. Кто-то его мягко игнорировал, а кто-то боялся, говорил: нет, надо сидеть в изоляции и ни с кем не видеться. Так что досуг свелся к домашнему времяпровождению. Ну, конечно, книги, кино – тут мало что изменилось. В основном смотрим фильмы вместе с детьми.

– Как вы считаете, угроза пандемии COVID-19 в России адекватно оценивается, преувеличена или недооценена?

– Думаю, в целом, скорее, адекватно, просто на местах все было очень по-разному. Одних моих знакомых, у которых был подтвержденный ковид, чуть ли не с милицией пасли, у других все было намного мягче. Ужасная, конечно, история с приложением "Социальный мониторинг", когда надо без конца даже ночью высылать селфи: это, на мой взгляд, полная дичь, перегиб. И конечно, вот это расписание прогулок – ну, разве что повод для шуток, для иронии: зачем это понадобилось?

Я, конечно, надеюсь, что постепенно все вернется на круги своя, но думаю, что наша жизнь все-таки изменится. Наверное, вот этот опыт контроля над гражданами, полученный властями во время пандемии, так и будет висеть над нами дамокловым мечом. Возможно, он и не станет постоянным, но, если случится что-то подобное, его опять могут использовать: у государства уже есть такой опыт. Это немного настораживает.

– Вы рады, что в Москве сняли карантин?

– Да, конечно! По крайней мере, могу теперь свободно сесть в электричку или в машину и съездить в Москву, и не надо все время помнить о том, что я могу это сделать всего два раза в неделю. Это, конечно, напрягало, – отмечает Наталья.

Михаил работает в государственной бюджетной организации. Его профессия – инженер знаний.

– В последние два с половиной месяца я с удивлением узнал, что люди называют мой обычный образ жизни самоизоляцией и очень его боятся. Для меня мало что изменилось. Ну, разве что раньше, в "мирное время", я примерно по часу в день гулял по Москве. Последние лет пять я работаю почти исключительно дистанционно, поэтому с точки зрения работы у меня все было готово для того, чтобы "не выходить из комнаты", включая необходимое оборудование. В известном смысле самоизоляция дополнительно повысила мою продуктивность. И даже доходы выросли: появилось время на новые проекты.

Конечно, не хватало очного общения с друзьями. Но именно это и помогло мне восстановить онлайн-контакты со старыми знакомыми, с которыми давно хотелось перезапустить дружбу. И мы неожиданно оказались друг другу интересны в каком-то новом качестве: в каких-то случаях – через много лет после последнего активного контакта.

Моя полная самоизоляция, кстати, началась раньше, чем она была объявлена в стране. Дело в том, что в январе-феврале я переболел пневмонией (скорей всего, не ковидной), лежал в больнице, и после этого очень долго восстанавливался. Поэтому по рекомендации врачей с конца февраля я наглухо закрылся дома. А когда я уже практически выздоровел, как раз и разразилась история с коронавирусом. Мы с семьей соблюдали полную изоляцию, даже в магазины не выходили.

Какие-то процессы, которые пришлось перенастроить в связи с этим режимом, были даже интересны. Я, например, начал активно пользоваться доставкой из магазинов, причем не только еды. В последние два месяца я стал больше покупать, причем часто это были вещи, которые мы в семье планировали купить, скажем, через полгода или год. Наверное, это определенный способ получать обратную связь от внешнего мира в нецифровой форме, возврат к вещному взаимодействию с ним. Это одно из немногих проявлений того, как на мне сказался карантин.

– Основные ограничения в Москве сняты – как вы к этому относитесь?

– Я индифферентно и презрительно отношусь к этим мерам, потому что они были претворены в жизнь примерно с тем же тщанием и осмысленностью, что и большая часть предыдущих. Указания властей противоречат одно другому. Мы с домашними все равно собираемся и дальше сидеть дома, как минимум до конца июня. Не хотим рисковать, ведь угроза заражения по-прежнему остается.

– Изменится ли, на ваш взгляд, мир после пандемии?

– Если бы режим карантина продлился минимум полгода, то изменения были бы значительными, но мы все равно не проснулись бы однажды в совершенно другом мире. Если карантин в каком-то виде сохранится, например, с появлением новых волн ковида, и будет длиться месяцами, то да, мир определенно изменится. Но если карантинные меры будут вскоре полностью сняты, то мало что изменится, вернее, изменения будут точечными. Да, какие-то компании перейдут (и уже переходят) на режим удаленной работы, но далеко не все, и даже в тех, что переходят, это коснется не всех сотрудников. В остальном, думаю, люди постараются забыть произошедшее как страшный сон. И я уже сейчас вижу, что те привычки, которые, казалось бы, должны были намертво въесться людям в подкорку, очень легко теряются. Далеко не все в магазинах и на улицах носят маски и перчатки, соблюдают дистанцию. Люди с радостью сбросили это ярмо, и я их прекрасно понимаю, но, к сожалению, вижу опасность такого поведения.

Если новой волны распространения вируса не будет, люди вернутся к своему прежнему образу жизни, возможно, даже с какой-то гиперкомпенсацией, и социальная активность в течение лета будет точечно и очень бурно вскипать, – считает инженер знаний Михаил.

А люди между тем уже стоят планы на ближайшее будущее. Половина работающих в этом году, по данным ФОМа, еще не была в отпуске. Большинство тех, кто в отпуск собирается, планируют провести его дома или на даче, примерно каждый десятый – в других местах страны. В страны дальнего и ближнего зарубежья хотели бы поехать только 4% опрошенных.