В конце декабря подводишь итоги уходящего года и удивляешься тому, как сильно изменилась Россия за недолгое время. Констатация того, что война стала обыденностью, наверное, уже общее место (и общая боль).
То же самое можно сказать о навешивании всевозможных ярлыков на неугодных. Недавно к одной короткой фразе, в которой я упоминала главу уважаемого фонда, мне пришлось сделать длинное уточнение, что эти физические и юридические лица – "иностранный агент", а также "нежелательная" и ликвидированная организация. Это тоже, похоже, стало стандартным ритуалом, и сомнительные "титулы" ни на кого задуманного авторами впечатления не производят и пропускаются мимо ушей.
Если говорить о ситуации в пенитенциарной системе, то здесь такое экстраординарное действие, как водворение заключенного в штрафной изолятор (ШИЗО) стало рутинной практикой. Максимальный срок нахождения в ШИЗО ограничен 15 сутками, но, как мы знаем из опыта Алексея Навального, Владимира Кара-Мурзы и других политзэков, сотрудники ФСИН нашли обходные пути. После истечения 15 суток они выпускают заключенного из ШИЗО на минуту, а затем возвращают обратно на тот же максимальный положенный по закону срок. И так может повторяться неоднократно.
Эти методы сотрудники мест лишения свободы широко используют для давления на политзаключенных. Такой прием, как "ШИЗО на постоянной основе", хорошо известен на примерах находящихся за решеткой видных противников режима. Давно замечено, что репрессивные практики, используемые в Беларуси, становятся примерами для их внедрения в России. А в Беларуси водворение в ШИЗО уже давно приобрело системный характер.
Не следует думать, что такое обращение грозит только политзэкам. Например, в настоящее время в ИК-1 Мордовии подвергается жестокому обращению находящийся вне медийного поля гражданин Узбекистана. Он удерживается в этом пенитенциарном учреждении четыре месяца, из них три – в ШИЗО, где, по утверждению очевидцев, его унижают, ограничивают в еде и т. п.
Относительно новое явление, связанное с войной, – уменьшение тюремного населения. Общеизвестно, что многие места лишения свободы постепенно пустеют, некоторые из них закрываются. Но это происходит отнюдь не из-за гуманизации правоохранительной системы, а из-за того, что заключенные соглашаются идти на войну с Украиной. Так, например, сообщалось, что ФСИН собирается закрыть колонию ИК-59 в Каменске-Уральском из-за того, что отбывавшие там наказание заключенные отправились воевать.
При этом в тех местах лишения свободы, которые продолжают функционировать, стала ощущаться нехватка рабочих рук. Как утверждается в неофициальных разговорах, с тюремного начальства требуют выполнение плана по производству в прежних – если не в более высоких – объемах, невзирая на то что работать стало некому. Для пополнения военных ресурсов требуются не только люди (хотя в первую очередь, конечно, они: недавно в СМИ и обществе обсуждалась возможность военной службы женщин-заключенных) и оружие, но и обмундирование. В сложившихся условиях сотрудники пенитенциарной системы, видимо, готовы ради реализации поставленных задач действовать, невзирая на правовые и медицинские нормы.
В уже упоминавшейся ИК-1 третий 15-суточный срок подряд – несмотря на поврежденное легкое и другие заболевания – отбывает в ШИЗО 62-летний осужденный Александр Маркин. В этой колонии он удерживается с 2020 года и не имел до недавнего времени взысканий. Но 12 ноября 2024 года администрация учреждения водворила его в ШИЗО с официальной формулировкой "не поздоровался и не представился должным образом контролеру". Маркин не признает обвинение. Складывается впечатление, что это только предлог. Фактически осужденного с поврежденным легким наказывают за отказ от опасной для его здоровья и жизни работы на швейном производстве.
Так что 2024-й вполне можно назвать годом окончательного превращения репрессий в рутину. Это не только преследование идейных "врагов", но и скучная чиновничья работа.
Ника Черникова – независимый журналист
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции
