Прошло два месяца после парламентских выборов в Грузии, месяц после громкого заявления премьер-министра о приостановке евроинтеграции, неделя после избрания нового президента.
Грузинский политический кризис ещё не закончен, но, как мне кажется, себя окончательно исчерпал, а раз так, можно попробовать подвести итоги.
Несколько важных, на мой взгляд, моментов.
1. Переоценённость роли протестов
При разговоре о массовых протестах внимание слишком часто фокусируется на историях успеха. Это порой создаёт ложное представление о том, насколько эффективен энергичный уличный протест. Интересно, что именно такая история успеха появилась в Грузии в 2023 году, когда в центре Тбилиси митинговали против первой редакции законопроекта о "прозрачности иностранного финансирования" и правительство отступило. Точнее, взяло паузу, но через год приняло закон, уже несмотря на точно такие же уличные выступления.
История прохождения иноагентского, или "русского", как его называют в оппозиции, закона уже примерно обрисовывала сценарий того, что будет после выборов. И действительно, ни стычки активистов с полицией непосредственно у парламента, ни каждодневные мирные шествия в других частях города уже никак ситуацию не меняют. Больше того, чередования этих акций играют только на руку правительству: каждый желающий может убедиться, что спокойных демонстраций полицейские не разгоняют.
2. Неверное понимание расстановки сил
Медиа зависят от картинки. Мы видим на фото и видео ярких, красивых, энергичных молодых людей с флагами Евросоюза. Они поют, угощают друг друга пиццей, обнимаются под струями водомётов. Они в центре внимания, и возникает соблазн поставить знак равенства между ними и "народом". Но, во-первых, народ – это умозрительное понятие, его не существует в природе, есть только наши представления о нём. А во-вторых, эта динамичная картинка не даёт задуматься: не может ли быть так, что эти люди составляют меньшинство? Активное, заряженное на борьбу, идеалистичное, но меньшинство? И поскольку видеокамеры почти всех СМИ редко куда-то удаляются от проспекта Руставели, совершенно под радаром оказывается вся рутинная, монотонная, может, даже в чём-то скучноватая жизнь большого города, где кто-то сидит в офисе, кто-то водит автобус, кто-то печёт хлеб или торгует овощами, а кто-то пьёт кофе у себя во дворе или играет в нарды в парке. Это огромная масса людей отрезана от иностранных медиа, их голосов вы, скорее всего, просто не услышите. Тут в русскоязычных соцсетях вдруг снова оживилась тема доверия к социологическим опросам. Так вот вам пример страны, где независимой опросной социологии вообще не существует. В результате реальное мнение сотен и сотен тысяч нам зачастую неизвестно.
3. Склонность к стереотипам
Увы, люди часто мыслят упрощённо. А самым большим успехом пользуются те комментаторы, которые упаковывают свой анализ в максимально простую обёртку. Так у нас появляется "пророссийская", "прокремлёвская" и "пропутинская" правящая партия, руководимая "российским олигархом", и противостоящая ей "проевропейская" оппозиция.
На самом деле, во втором случае кавычки можно убрать. Действительно, ведущие оппозиционные партии, весной выступавшие против "русского закона", а с октября оспаривающие итоги выборов, открыто провозглашают себя именно сторонниками европейского пути. Это самоидентификация.
Никто из функционеров "Мечты" не хвалит Путина, не говорит о сближении с Россией
Но вот вопрос: идентифицируют ли себя в качестве "пророссийской" силы представители "Грузинской мечты" или тем более их избиратели? Если посмотреть, что и как они говорят, то ответ довольно простой: нет. Никто из функционеров "Мечты" не хвалит Путина, не говорит о сближении с Россией, не выдвигает Россию в качестве альтернативы Западу. На недавнем саммите ОБСЕ на Мальте министр иностранных дел Мака Бочоришвили покинула зал заседаний во время выступления Сергея Лаврова, сделав это одновременно со своими балтийскими коллегами (в это время страны Балтии уже вводили санкции против грузинского руководства). Грузия по-прежнему официально считает Россию "страной-оккупантом" в Абхазии и Южной Осетии и не стремится восстанавливать дипломатические отношения.
При этом часть политики "Грузинской мечты" ориентирована на сосуществование с Россией. Знаменитый экономист Каха Бендукидзе (кстати, в девяностые он занимался бизнесом в России, что, видимо, делает его таким же "российским олигархом", как и Бидзина Иванишвили) много лет назад предлагал грузинским виноделам наполовину в шутку вообразить, что на месте России находится море. Я очень люблю приводить эту старую историю, потому что в 2024 году можно сказать: значительная часть грузинского бизнеса и простых грузин к этому совету не прислушалась и этого не вообразила. Многие грузины готовы спокойно жить рядом с Россией, покупать российские продукты и лекарства, принимать российских туристов. Речь тут не о любви, не о дружбе, не о жарких объятиях, не о реальном или мифическом русофильстве, а о прагматике. Такова жизнь, такова географическая карта. Моря на месте России нет.
В Грузии нет большой любви к России, но нет и захлёстывающей ненависти
И вот парадокс. Россию вроде бы не любят и дружить с ней не рвутся, но она рядом. Европу как будто бы любят и как будто стремятся в неё, но она далеко. Реальные плюсы от присоединения к ЕС пока скорее умозрительны, а дорога впереди огромная. Это создаёт в грузинском обществе специфическое напряжение и, как показывают последние годы, приносит очки сторонникам лёгкого изоляционизма, но нет, в местной политике нет конфликта пророссийских и прозападных сил.
4. Преувеличение глобальности событий
Ещё одна популярная иллюзия наших дней – встраивать всё на свете в противостояние Путина и Украины/Запада. Кто-то воспринимал в этом свете войну в Карабахе, кто-то – военные конфликты на Ближнем Востоке. Через эту призму постоянно разглядываются выборы в десятках стран мира. Но мир большой, в нём бывают собственные внутренние или региональные конфликты, бывают местные политические сюжеты. Активисты оппозиции могут выходить против правительства "Грузинской мечты" по десятку причин, но нет, на Руставели не проходит фронт борьбы с Путиным.
Кстати, на мой взгляд, эта подача и стала одной из причин неудачи грузинской оппозиции. Заметная часть жителей страны не хочет новых столкновений с Путиным просто из элементарной осторожности. И в целом маркирование всего правительственного как "путинского", "кремлёвского", "российского", "русского" не сыграло – в Грузии нет большой любви к России, но в целом нет и захлёстывающей ненависти, этот аффект не срабатывает (если же говорить не о России как государстве, а о россиянах и этнических русских, то к ним отношение и подавно спокойное).
Выводы тут незамысловатые. Не нужно торопиться с оценками, не нужно идти на поводу у стереотипов. Ни живущим в Грузии россиянам, к которым я до недавнего времени принадлежал, ни другим наблюдателям со стороны, нет никакого смысла отождествлять себя с любой стороной этого совершенно внутреннего грузинского спора. Понаблюдать можно, но тогда лучше сперва попробовать разобраться.
Иван Беляев – журналист
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не совпадать с точкой зрения редакции
