В России во вторник вновь было зафиксировано рекордное число умерших от коронавируса за все время пандемии – 1015 человек. Правительство собирается уже с субботы ввести как минимум до 7 ноября очередной "режим нерабочих дней", во время которого сотрудников предприятий и офисов отправят на "удаленку". По абсолютной смертности от ковида страна уже несколько недель занимает первое место в мире. Мы поговорили с социологом, чтобы попытаться понять: почему на фоне катастрофической заболеваемости и смертности россияне в массе своей так и не хотят прививаться?
Предыдущий карантин – если называть этим словом "нерабочие дни" – российское правительство вводило с 30 марта по 30 апреля 2020 года. Важное отличие нынешнего – после его окончания россиян могут начать пускать на работу только при наличии вакцинации или негативного теста на коронавирус.
Россия остается лидером среди всех стран мира по числу ежедневно умирающих от коронавируса, даже если брать в расчет официальные данные, которые не раз подвергались сомнению экспертами по статистике. Власти российских регионов постепенно начинают возвращать ограничения в виде QR-кодов для входа в общественные пространства, в Москве вдвое увеличивают число контролеров, которые будут штрафовать пассажиров общественного транспорта за приспущенные маски.
Многие из вводимых в России ограничительных мер призваны не только и не столько бороться с распространением самого вируса, сколько мотивировать людей прививаться: Россия по-прежнему плетется в хвосте в мировом рейтинге по числу вакцинированных. Тот факт, что именно массовая вакцинация может хоть как-то помочь пережить очередную волну вируса, уже не вызывает сомнений практически ни у кого из врачей и экспертов.
Примером того, что происходит, когда вакцинированных мало, можно считать и некоторые из стран – соседей России: так, в понедельник новый локдаун с комендантским часом был введен в Латвии (49% полностью привитых), во вторник новое рекордное число умерших от коронавируса – 538 человек – зафиксировано в Украине (14,7% полностью вакцинированных). Число зараженных и умерших бьет все рекорды и в Румынии (29,3% вакцинированных).
Корреляция между вакцинацией и развитием эпидемии видна и на примере других, относительно благополучных по уровню охвата прививками стран. О новой волне все чаще говорят в Польше (52% вакцинированных) и в Чехии (56,3%). Израиль, где вопреки распространенному мифу о "тотальной вакцинации" привито немногим более 60% населения, смог побороть очередную вспышку в том числе за счет ревакцинации третьей дозой вакцины представителей групп риска – в первую очередь, пожилых и страдающих хроническими заболеваниями. Эта ближневосточная страна, начавшая массовую вакцинацию одной из первых в мире, также является тревожным звоночком для тех, кто достиг ее показателей лишь спустя несколько месяцев: по мере снижения приобретенного от прививки иммунитета коронавирус будет вновь становиться проблемой не только людей, которые не привились изначально, но и тех, у кого с момента вакцинации прошло полгода и больше.
Эксперты говорят, что доминирующий в мире штамм "Дельта" сместил границу, после которой можно говорить о достижении коллективного иммунитета к коронавирусу, к 85–90% вакцинированных (по другой версии, с "Дельтой" коллективный иммунитет и вовсе невозможен). Это подтверждается примером ряда стран, вакцинацию в которых можно назвать образцовой: например, в Португалии, где привито более 85% населения, сняты все ранее введенные для борьбы с вирусом ограничения. В Дании, Норвегии и Швеции, где вакцинированы от 70 до 75 процентов жителей, с понедельника даже отменены маски на внутренних авиарейсах и рейсах между этими странами – невиданное по нынешним меркам послабление, о котором в других странах можно только мечтать.
Почему же в России, которая разработала собственную эффективную вакцину и смогла худо-бедно наладить ее производство (сейчас получить укол "Спутником" можно быстро и без проблем даже в российской глубинке), число вакцинированных практически застыло на отметке 30 c небольшим процентов, поместив страну в мировом табеле о рангах по этому показателю между Индонезией и Пакистаном? И как можно переломить эту ситуацию?
Один из ключей для ответа на этот вопрос лежит в руках социологов, которые уже не первый год изучают общественные настроения, связанные с пандемией. В их числе – Денис Волков, директор признанного российскими властями "иностранным агентом" "Левада-центра". Волков участвовал в десятках фокус-групп и социологических исследований, посвященных пандемии, и сделанные им выводы наверняка понравятся не всем: достичь хотя бы среднеевропейского уровня охвата прививками в России можно только с помощью жестких административных мер в сочетании с широкой агитационной кампанией. Впрочем, говорит Волков в интервью Радио Свобода, даже эти меры могут не помочь из-за того, что российская пропаганда с самого начала вела "двойную игру" – пытаясь одновременно дискредитировать вакцинацию на Западе и одновременно продвигать "Спутник", тем самым посеяв сомнения в необходимости прививаться даже среди лояльных властям граждан. На эту проблему накладывается и другая, более фундаментальная – традиционное недоверие людей к власти. Эта беседа состоялась 18 октября, еще до объявления о новом карантине в России.
"Люди были дезориентированы"
– В апреле, когда вышло одно из исследований "Левада-центра" об отношении россиян к вакцинации, в России было полностью вакцинировано менее 10 процентов населения, даже ближе к 5%. Сейчас чуть больше 30%, но ежедневное число умерших, даже по официальным данным, тогда колебалось в районе 100, а сейчас оно в 10 раз больше. Почему катастрофическое положение дел с заболеваемостью и смертностью от коронавируса не вызывает у россиян массового желания сделать прививку?
– У нас были такие исследования и после этого, например в июле, но отношение к прививкам было таким же, то есть оно в России очень стабильное. Лишь в начале лета, когда пошла массированная кампания, оно чуть-чуть начало двигаться, чуть больше людей заговорили о готовности прививаться. Но в целом, действительно, большинство прививаться так и не хочет – около 50%. Даже несмотря на то, что обеспокоенность есть, люди отмечают, что вокруг умирают их знакомые, родственники, но все равно многие не готовы прививаться, потому что не верят словам власти – прежде всего о том, что это опасное заболевание, а во-вторых, словам о том, что вакцина помогает.
Почему это происходит? Мне кажется, что здесь несколько причин. Во-первых, высокое недоверие к власти по некоторым вопросам – до 40% по умолчанию не верят и не поддерживают действия властей. Это автоматически значит, что они не верят во все, что власть предлагает, в любые ее инициативы. Те люди, которые не доверяют власти, не верят ни в вакцинацию, ни в электронное голосование, ни в установку камер. Любая инициатива воспринимается в штыки.
Во-вторых, в России явно было недостаточно примеров со стороны чиновников, в том числе президента, губернаторов – чтобы они прививались под камеры, показывали, что это важно, что они сами это делают, что это безопасно, что это нужно. На фокус-группах мы часто слышали, что "ну, если они сами не прививаются, почему они нас заставляют". Таких фраз мы слышали очень много.
В-третьих, если говорить о важных причинах, в самом начале прививочной кампании долгое время была очень противоречивая информация. Были совершенно разные сигналы, в том числе по телевидению, и хотя сейчас их стало меньше, но даже сейчас они есть. Кто-то говорит, что прививаться не надо, кто-то говорит, что достаточно естественного иммунитета, поэтому надо его укреплять, делать дыхательные упражнения и так далее. Все эти посылы люди воспроизводят на фокус-группах. С самого начала не было однозначного сигнала, что прививаться обязательно надо, что только это хоть как-то может обезопасить. Люди были дезориентированы, многие остаются дезориентированными до сих пор. Поэтому я думаю, что сработать может только обязательная всеобщая вакцинация – но власти пока не могут на нее решиться, поскольку боятся, что рейтинги пойдут вниз, а они могут пойти вниз, потому что нежелание прививаться стойкое. Тут важно понять, что это большинство из тех, кто не хочет прививаться, – это не те, кого называют "антиваксерами", это люди, которые не могут определиться, которые уже не верят всей противоречивой массе информации и говорят: нет, давайте подождем, пусть пройдет еще время, пусть пройдут еще испытания. Так уже продолжается год, и практически ничего не меняется.
– Вы сказали о недоверии к власти. Понятно, что я не могу считать свой круг общения релевантным с социологической точки зрения, но если мы берем людей, оппозиционно настроенных к власти, условных "либералов", среди них практически все вакцинировались. Как это сочетается с тем, о чем вы рассказываете?
– Действительно, такое есть. Опять же, мы это видели с самого начала. Важно, что я говорю именно о "массовом" уровне, о "массовом" человеке. Да, среди тех, кто не доверяет власти, есть те, кто привился, и среди тех, кто доверяет власти, есть те, кто не прививается. То, о чем вы говорите, – это достаточно узкая прослойка людей, для которых авторитет врача, авторитет науки значит многое. Это люди, которые сами могут сделать свое суждение о прививке и о ее опасности. Но в массе своей люди не могут сделать самостоятельно этот выбор: им нужен совет, им нужен какой-то сигнал сверху, что обязательно надо, безопасно и так далее. Без таких однозначных сигналов массовый человек не готов прививаться, потому что сам суждение сделать не может и откладывает принятие решения на как можно более долгий срок.
"Убежденных антипрививочников – процентов 15"
– Действительно, в начале вакцинационной кампании сигналы, как вы говорите, были противоречивыми, но с тех пор прошло уже много времени. Путин уже официально заявил, что вакцинировался именно "Спутником", призвал всех делать то же самое. Многие чиновники стали прививаться под камеры, как это делают их коллеги на Западе, но это все равно не срабатывает. Из этих 50% людей, которые не хотят вакцинироваться, – сколько из них принципиальных "антиваксеров", а сколько тех, на которых эти сигналы не действуют по каким-то другим причинам?
– Сложно говорить, но по нашим данным, как мне кажется, это процентов 15 от тех, кто не хочет прививаться. Они действительно убежденные антипрививочники, они и все другие прививки не любят, и детям своим не хотят их делать. Но основная масса – это те, кто не может определиться, не верит тем заявлениям, которые делаются сейчас, потому что раньше делали другие заявления.
Еще важно вот что: если мы будем сравнивать ситуацию в России с другими странами, то у нас, например, жесткие ограничения действовали очень недолго и в самом начале эпидемии. Потом их отменили, я думаю, отчасти потому, что экономика достаточно слабая, а отчасти из-за того, что люди восприняли эти ограничения очень плохо – рейтинги начали падать, по поводу этих ограничений было много отрицательных суждений. Когда нет ограничений – это тоже определенный сигнал людям. Люди говорят: "Ну а что? Ничего не происходит. Никто ничего не запрещает. Зачем, собственно, нужно что-то делать, если этих ограничений нет, если жизнь идет своим чередом, если нам несколько раз уже сказали, что мы победили эту эпидемию?" Отсутствие жестких ограничений, которые ставят людей в ситуацию выбора – либо привиться и вернуться к обычной жизни, либо сидеть дальше под этими ограничениями, – это тоже не стимулирует людей делать прививки.
– Можно сделать вывод, что люди и в России, и в других странах устроены более-менее одинаково, что у россиян нет какой-то исторической неприязни к прививкам, просто в России все было с самого начала сделано не так, как надо, и теперь исправить это очень сложно?
– Да, как-то так, наверное, и есть.
– Вы говорите, что около 35% людей, по вашим замерам, не хотят прививаться "пока", потому что еще не приняли решение. Это означает, что к тем примерно 30%, которые сейчас есть, можно легко добрать еще как минимум 20%, и итоговый уровень охвата вакцинации от коронавируса в России будет в районе 50%.
– Это то, что можно сделать, я бы не сказал, что "легко", но, по крайней мере, в обозримом будущем это ресурс, который у нас есть. Все-таки мы видим, что летом отношение россиян к вакцинации начало чуть-чуть меняться. Если почти год количество тех, кто категорически не хочет прививаться, было 60%, то за лето оно все-таки упало на 10%. То есть менять ситуацию можно, просто нужно много ресурсов, убеждений, должна быть информационная кампания, в которой должны участвовать и чиновники, и президент, и люди, которым россияне доверяют, артисты например, хотя среди артистов тоже много тех, кто прививаться не хочет, потому что они такие же люди, как и все остальные.
Без такой кампании, конечно, общественное мнение изменить будет нельзя. Но его можно менять, просто это особенно сложно, потому что вначале были допущены ошибки, о которых мы говорили. Тем не менее, это можно делать, просто это надо делать более решительно.
"Стратегия "только наша вакцина хорошая" дала обратный эффект"
– Откуда противники вакцинации черпают информацию, которая заставляет их сделать выбор не в пользу прививки? Если посмотреть паблики и группы "хардкорных" противников вакцинации, можно увидеть там десятки ссылок на сайты зарубежных версий российского телеканала Russia Today, например, где необходимость вакцинации постоянно подвергается сомнению, педалируются случаи, когда люди умирали после прививки или получали осложнения. Более того, мы знаем о скандале, когда российское рекламное агентство, связанное с властями, пыталось платить западным блогерам деньги за публикации с критикой вакцины Pfizer. Тот факт, что Россия ведет своего рода двойную игру, с одной стороны пытаясь торпедировать вакцинацию на Западе, а с другой – пытаясь агитировать своих граждан вакцинироваться "Спутником", играет ли это какую-то роль в том, что Россия сейчас плетется в хвосте по числу вакцинированных?
– Я думаю, что это тоже играет роль. Тут даже не нужно ходить на Russia Today. Стратегия, в рамках которой говорилось, что только наша, российская вакцина хорошая, а все остальные – плохие, поэтому "прививайтесь российской вакциной", дала обратный эффект. Как люди реагируют на эту достаточно грязную конкуренцию, и в России, и наверное, в какой-то мере на Западе? Они с сарказмом говорят: "Ну, да, конечно, все дураки кругом, а одни мы такие умные". Грязная кампания против иностранных вакцин ударила по своей собственной. Люди говорят, что все плохо, все не готово, все сырое, все нужно дальше тестировать, проверять и только потом уже, наверное, можно доверять и своей вакцине. Поэтому нужно получать и европейские, и международные подтверждения эффективности любой вакцины. Это, конечно, тоже всех сразу не убедит, но это было бы одним из доводов: смотрите, вот мировое сообщество признало российскую вакцину, а мы признали другие вакцины. Это сняло бы какую-то часть беспокойства у людей, которые говорят, что ничего не готово, ничего не работает, надо ждать. Важно послать сообщение, что ждать уже нельзя, надо прививаться сейчас.
– Существуют ли люди, для которых важно, чем вакцинироваться – "Спутником" или западными вакцинами, которые официально в России пока недоступны или доступны в крайне ограниченном количестве?
– Есть такая группа, но она маленькая. Тут опять же важно, что если есть недоверие к вакцине, то оно есть ко всем вакцинам. Но есть несколько процентов, которые готовы были бы привиться именно иностранной вакциной, и, наверное, эти несколько процентов тоже бы дали какой-то эффект. Важно работать со всеми группами, разные группы будут реагировать на разные посылы. Важно дойти до каждого, для каждой группы найти свои аргументы.
– Подводя итог, можно сказать, что есть некий комплекс мер, которые, даже если ввести их сейчас, – локдаун, расширение категорий населения, которые подлежат обязательной вакцинации, еще одна кампания по убеждению всех, что надо вакцинироваться, – в итоге могут вывести Россию на уровень охвата прививками, сравнимый с другими европейскими странами, то есть чуть больше 50 процентов?
– Да, это возможно, просто это займет намного больше времени, чем в других странах, особенно учитывая масштабы такой страны, как Россия. Поэтому нужно больше и лучше убеждать, больше тратить на кампанию, где-то, может быть, нужно и принуждение, где-то – предоставление дополнительных возможностей, таких как иностранные вакцины. Если цель – достичь цифры в 50–60% привитых, нужно применять все это в комплексе, но сделать это будет непросто, – говорит директор "Левада-центра" Денис Волков.
Во вторник вечером ответственность российских властей за низкие темпы вакцинации признал и пресс-секретарь Владимира Путина Дмитрий Песков. Комментируя слова вице-спикера Госдумы Петра Толстого о том, что "государство проиграло информационную кампанию по вакцинации от ковида", Песков заявил, что власть "чувствует и знает свою долю ответственности" за эту "неудачу".
Вместе с этим стали известны некоторые подробности "режима нерабочих дней" в российской столице: так, непривитые и не переболевшие коронавирусом москвичи старше 60 лет, как и люди, страдающие хроническими заболеваниями, должны соблюдать режим самоизоляции на протяжении беспрецедентного по своей продолжительности периода – до 25 февраля 2022 года. На этот же срок все московские работодатели обязаны перевести на "удаленку" не менее 30% сотрудников (опять же, за исключением вакцинированных и переболевших), а предприятиям сферы услуг предписано до 1 января обеспечить вакцинацию не менее 80% своих работников.
